Представь, что ты танцуешь танец тарантулов прямо в эпицентре самума. Ведь это наши родные марсианские ветры. Ни один в мире телескоп хаббл не сможет увидеть нас там. И тем более не услышит наших песен.
У нас есть свои саммумы, сирроко, и хамсины. Когда нашу ржавую планету окутывает красная мгла, начинается праздник Пустынь. Там мы учились танцевать у степных ящериц. Ты помнишь, как мы смотрели на Землю? На эту белую точку за горизонтом? Она была такой уютной, но наша медная пыль была дороже нам, Тысяч звезд, сотен тысяч. Я по тебе скучаю, а ты?

Оранжевые языки пламени облизывали бока медного, старого кумгана. В моём юрте пахло степью, пылью и одиночеством. За пологом шёл месяц айар, наше кочевье расположилось в фарсахе от Абескунского моря. Всё чаще слышны песни, всё больше улыбающихся лиц я вижу в степи. Ветры доносят солёные запахи с моря, замкнутого, а оттого и спокойного. Сколько лун прошло с тех пор как мы в пути, стоит ли до сих пор столица Атэш – Кердэ ? Не напали ли на неё степные басмачи?

Я вышла на улицу и увидела степь, солнце катилось по небу, меркло, в этот момент я услышала знакомый клекот. Грузная, большая птица опустилась на крышу юрта. Мой беркут вернулся.

Значит мой хозяин не за горами…





Я открыла глаза, в Москве наступила пятница….