Silence
Это новая жизнь. Эта та кома из которой я вышла, это та больничная палата где я пришла в себя и поняла, что разучилась ходить.
Человеческий язык мне стал чужд. Неинтересен.
Сколькому простому предстоит научиться?
Я стала сиротой, мир - пуст, он стал ржавым и гулким.
Жги костры Манумания!!! Разжигай большие огни, нам не согреть того тела, которое мы будем опускать в землю! Пой Манумания, оглушительно громко, что бы от разорванных связок хлестала кровь. Танцуй и превращайся в пепел, что бы подхваченная ветром ты летела в пустоту… Кружась, кружась кружась.
В этой жизни моё, наконец - то долетевшее тело, грохнулось об август. И папа уходил в августе.
Где я вернула того, кто смог неоднократно показать искусство боли на и без того треснувшем сознании. А я с широкой улыбкой и широко распахнутыми объятиями , такими удобными для распятия принимаю его обратно, где уступаю ему место, почётное «ближе всех». Где миллиарды раз повторяю я_люблю_тебя. Где я сама себя разрушила, и рассмотрела карту своих катастроф. А никто ничего так и не заметил. Когда ночью я просыпаюсь, и трогаю руками его тело, такое родное, такое моё, как вторая половинка. Где мне страшно просыпаться в одиночестве. Моё безумие так отчётливо выделяется, но никто ничего так и не понял.
И столько против, и так мало за.
Нет выхода. Ни отсюда, никак. Уже нет желаний убивать. Уже я боюсь рассвета, ибо начинается траур и погребальный сезон.
И из телефона « что я могу сделать ? что я могу для тебя сделать? Я рядом, скажи»
Ты МОЖЕШЬ БЫТЬ. Этого вполне достаточно.
Этого дня я боялась всю жизнь. Я так ничего и не поняла. Наверное, в апреле после 144 часов когда она пришла в себя в реанимации…..я так и не пришла. Не в себя, никуда.
редактирование фото.....это все что я делаю.